Катрин и Стебель. 1996.

В середине семидесятых я, как и многие ребята из центровой молодежи занимался фарцовкой.  Встретил в вестбюле гостиницы Россия японца с Никоном на груди. Захотелось приобрести  эту мечту каждого фотографа.  На пальцах объяснил ему, что хочу купить. Он вопрошает - типа за сколько? Ни на каких известных мне языках не говорит. Я показываю ему три сотни, что были у меня в кармане. Он показывает пять. Я соглашаюсь, но пришлось подойти к сидящему в ресторане знаменитому фарцовщику Стеблю за помощью. Быстро уговорил его помочь. Возвращаюсь,  в вестибюль, японец стоит ждет, протягиваю ему деньги, тот мотает головой, не берет. Я спрашиваю - сколько хочешь? Показывает  семь. Дорого уже получается, но мечта стоит дороже. Я поворачиваюсь опять идти к Стеблю, японец поворачивает в другую сторону. Я хватаю его. Он чуть не в истерику. Пришлось отпустить. Удрученный, возвращаюсь к Стеблю, обрисовываю ситуацию, а он говорит: «Япошки они все такие. Я как-то хотел купить часы, точно такая же картина. Тупой народ. Найди аллюрцов (т.е. итальянцев) с камерой. Эти свои ребята". Когда фарцовая эпопея закончилась, Стебель стал работать тренером по теннису. В 1996 я приехал к нему на Рублевку со своей повзровслевшей дочерью. Там он зарабатывал тем, что давал уроки тенниса на корте у друга молодости. В теннис Катрин  было лень учиться, а потусоваться с легендой московской тусовки/фарцовки она была не прочь. На заднем плане этого фото некто в арабской одежде. Видимо привычка тусовки с иностранцами у Стебля впиталось в кровь и за неимением итальянцев могли сойти и арабы.